Убили за Украину

“Спасибо, дружок, за любовь страстную к родной Украинской земле, век твою ”Красную руту” петь будут соловьи!”.

22 мая 1979 года на улицы Львова вышли тысячи человек. Они в оцепенении стояли перед домом, где жил покойный композитор Владимир Ивасюк (улица Маяковского, 106; теперь она названа в честь Костя Левицкого), а в квартире Володи стоял гроб с его телом, который власть не позволила открывать. Своей смертью молодой Ивасюк объединил многих людей, устроив для тех, кто знал его, экзамен в честь, достоинство и верность. В толпе остро чувствовалось настроение протеста. Хотя львовяне не выкрикивали лозунгов и не несли транспарантов, это собрание напоминало политический митинг.

Львов прощался со своим любимцем — композитором, которого уважали все: и малые, и седовласые. Народ прятал своего певца, честно и преданно служившего ему. В течение 12 лет он превозносил гордость украинцев за свой язык, поэзию, музыку, отвергая пренебрежительные понятия ”хохлячество” и ”хуторянство”.

Это была невиданная в те годы процессия, фактически неповиновение советской власти, правоохранителям, суду. Это был ответ на все клеветы, нашептывания, пожелания и рекомендации партийно-властной верхушки, запугивание судебных органов не идти на похороны ”самоубийцы”. Давались же эти указания под угрозой отчисления из вуза или увольнения с работы. Во львовских вузах именно в этот день назначили комсомольское собрание с обязательной явкой.

Секретарь Львовского обкома партии Дмитрий Яремчук распорядился, чтобы работники служебных учреждений не покидали работу, а студентам пригрозил исключением из вузов или лишением стипендии за участие в похоронах крамольного композитора. Михаилу Григорьевичу Ивасюку рассказывали женщины, работавшие в прокуратуре, что им тоже было запрещено покидать рабочие места во второй половине дня, когда проходили похороны Владимира Ивасюка. Они не покинули место службы, но и не работали в то время, а сидели за рабочими столами и оплакивали печальную участь своего любимого композитора.

Ростислав Братунь написал ходатайство в советские властные инстанции от Союза писателей, чтобы Володю похоронили на Лычаковском кладбище. Официальные органы навязывали народу версию, что Ивасюк совершил самоубийство, поэтому его могли похоронить на отдаленном Сихове или где-то подальше от Львова. Один партийный руководитель из Львовского обкома партии позволил себе воскликнуть: ”Выбросьте Ивасюка на задворки!” Но гуманно проявил себя в непростой ситуации первый секретарь Львовского городского комитета Коммунистической партии Генрих Бандровский. Он подписал письмо, которым разрешил захоронение на Лычаке (партийная ”расплата” не заставила себя ждать, Бандровского быстренько ”перебросили” на Закарпатье).

О времени и месте похорон нигде не сообщалось. Некролог появился только в одной газете — во Львовском железнодорожнике (она выходила небольшим тиражом).

Михаил МАСЛЕЙ