Субъективное

Когда говоришь: «Этот дождь надолго» или «Это — марафон, а не спринт» — будто все понятно. Но все же понятно теоретически. Как долго? На месяц? К концу года? В год? На два? Человеку всегда нужны линии пространства и времени. Иначе она не может ориентироваться, где верх и низ, где вперед и назад, где прошлое и будущее, а где настоящее. Трудно понять умом, что – на всю жизнь. Сколько его осталось – вот на столько. Может быть, на месяц. Может быть, на день. Может быть, на 20 лет. Кто знает. Кто спасается экспертами. Кто — теми , над кем другие пренебрежительно смеются , кто — более объективными или зарубежными , кто вообще идет к гадалкам . И я, как ни странно, понимаю всех. Бабушка когда-то говорила, что даже во времена Второй мировой женщины — вполне уже атеистки, воспитанные в духе советских безбожных времен, — шли к гадалкам. Спрашивали, вернутся ли мужчины. Когда кончится война. Что будет с детками. Можно посмеяться, мол, эх, неразумные, мошенникам верите! Или экспертам-лжецам! А мы умны – верим только независимым военным обозревателям из-за границы. И читаем все новшества, анализируем, общаемся с военными и все знаем. Конечно, хорошо фильтровать информацию, не доверять лжецам, смотрит на все объективно и доверять только фактам. Но общее у всех нас — у тех, кто ходит к гадалкам, слушает одного эксперта или другого, или вообще никакого, — одно: мы и не подозреваем, когда и чем это кончится. Вообще, никто и нигде. С этим практически нереально смириться. Ибо человек так сотворен, что должен знать, что будет дальше. Или хотя бы предсказывать. Но факт такой, какой он есть. Мы можем знать только прошлое. Еще ничего не решено. Еще ничего не кончилось. Ни один украинский город или село не может выдохнуть и сказать: «Хух, наконец, можно спать спокойно». Нельзя, к сожалению. И сколько бы эксперты ни прогнозировали, ни считали ракеты, не прикидывали количество снарядов и людей, не рисовали на картах линии столкновения и стрелки наступлений – мы не можем сказать, когда и чем это закончится. Как жить в состоянии абсолютной неопределенности? У каждого будет свой рецепт, субъективный. Но мы точно не выживем, если не будем помогать изо всех сил защитникам и защитницам. Можно смотреть или не смотреть любых экспертов, скупать или не скупать соль и крупы, ходить или не ходить к гадалкам, быть пессимистом или оптимистом, но нельзя не помогать тем, благодаря кому мы сегодня проснулись. Нельзя утомляться. Нельзя останавливаться. Нельзя паниковать. Нельзя сводить счеты друг с другом. И, к сожалению, нельзя выдохнуть с облегчением. Еще ничего не кончилось.

Evgenia Genova, Одесса Картина: Beata Kurkul