Почему россияне жгли наши дома

< Село Скоринец (Черниговский район, Ивановская община) расположено к югу от Чернигова, вблизи автотрассы Чернигов - Киев, внутри "треугольника" сел Красное - Ягодное - Слобода. К северу от Скоренца в направлении Чернигова расположены последовательно Ягодное, Ивановка, Колычевка. Северо-восточнее Скоренца — Слобода и Лукашевка.

Это места ожесточенных боев в марте при вторжении русских войск. В марте враги наступали, маневрировали, потом отступали. Поэтому огонь в разные периоды велся по разным направлениям и по разным видам вооружения: ствольной артиллерии, системам залпового огня, вероятно также минометам. Понятно, что часть попаданий по селу были неприцельны. Но сейчас мы говорим не о «случайности». Сейчас речь идет о прицельном, точечном обстреле жилых домов в селе С НАМЕРЕНИЕМ разрушить и СЖИГИ САМЕ ЖИЛЫЕ ДОМА.

ПОЧЕМУ ВРАГ ДЕЛАЕТ ТАК?

Ответы вроде: «Потому что это решисты, потому что это преступники, потому что они помешаны» и т.п. — это слишком общие ответы и, по сути, они мало что объясняют. Нет, НАДО ИСКАТЬ БОЛЬШЕ КОНКРЕТНЫЙ ОТВЕТ.

Напомню: Чтобы победить врага — его нужно знать и понимать. Вообще цель этих публикаций — лучше понять агрессора, чтобы победить его. У меня нет военного опыта, но есть навыки анализа знаковых систем. А если мы расшифруем знаковые системы поведения врага, мы, в частности, поймем, почему он воюет именно так, а не иначе. Этот анализ также помогает прогнозировать, что враг будет делать дальше.

Так что у Вячеслава Петренко (он на фото с котенком в руках) сгорел дом в результате обстрела. При этом на его улице жилые дома сожжены, а заброшенные (где никто не жил) уцелели. Уничтоженные дома расположены не одним массивом, а разбросаны вдоль улицы вперемежку с брошенными (то есть уцелевшими).

Так что это была не случайность, это был прицельный огонь по населенным домам. К тому времени в домах хозяев не было, поэтому они выжили. Но дома и имущество уничтожены. Известно приблизительное расположение позиций, откуда велись обстрелы. Это видел Евгений Сакун, другой житель Коренца Господин Евгений в то время оставался в деревне и видел направление, с которого велись обстрелы, и ориентиры враждебных позиций — лесные массивы, у которых были батареи.

Враг мог различить, какие дома в селе — жилые, а какие — заброшенные, по состоянию земельных участков в усадьбах. Ведь снега в то время не было. Следовательно заметно, где с осени были вспаханы огороды, а где земля заброшена.

Следовательно, обработанные огороды могли быть ориентирами для наводников. Понятно, что такие ориентиры артиллеристам или минометчикам не видны с земли, но они отчетливо видны из воздуха (через средства аэроразведки). К тому же свидетели предполагают, что агрессор применял зажигательные боеприпасы. Евгений Сакун вспоминает, что после попадания дома загорались почти сразу.

Итак: россияне тратили боеприпасы, ресурс разведывательных дронов, время и усилия артиллеристов и корректировщиков; в конце концов, они рисковали выявить свою позицию и получить контрудар со стороны ВСУ. И все равно «постарались» сосредоточить огонь на маленькой деревне — здесь живет около ста человек. И прицельно били по этим домам — в основном пустых на тот момент!

Почему? В данном случае для них не являлся главной целью террор. Ведь в тех случаях, когда они ставили цель устрашить гражданское население, они делали другое: например, расстреливали большие скопления мирных жителей в городе (как очереди за продуктами в Чернигове) или бомбили многоэтажки. Террор — это, прежде всего, расчет на многочисленные человеческие жертвы и на то, что об этом быстро узнают по всей Украине. А тут село маленькое, в нем были почти незаметны признаки жизни, и о здешних событиях в то время почти никто узнать не мог.

Тогда зачем? Попробуем предложить версию, которая согласовывала бы названные обстоятельства. Корректировщик огня определяет координаты целей и сообщает их артиллеристам. Батарея по этим координатам ведет огонь. А корректировщик имеет указание: из координат, которые он сообщает артиллеристам, кроме выявленных позиций наших войск, сообщить еще несколько целей, а именно — жилых домов и других гражданских сооружений. Причем обязательно с признаками того, что этот дом не покинут, что у него есть хозяин. И кроме нескольких залпов, совершенных за день по военным объектам, батарея производит и хотя бы один залп по гражданскому объекту.

Последствия следующие: Личный состав батареи, сколько они произвели выстрелов и какими боеприпасами зафиксирован в документах данного подразделения. Это конкретные имена и данные. какого места и в какое время были произведены выстрелы — отслежено разведкой ВСУ или устанавливается впоследствии при расследовании. Это также конкретная информация. Если в результате обстрела горит дом не заброшенный, а населенный — то у этого имущества есть конкретный собственник, понесший убытки.

А “уничтожение или повреждение чужого имущества, причинившее вред в больших размерах” – это конкретная статья Уголовного кодекса.

Соединяя это все, мы получаем группу лиц, совершивших военное преступление. Отстрелялся по такой схеме артиллерийский взвод, одним из залпов сжег чей-то дом — и по итогам их «рабочего дня» получаем взвод военных преступников. за несколько дней — бригада военных преступников. И так далее. И доказательства их преступлений — надежные.

Помните — летом и осенью российский танкист-наводчик Михаил Куликов приговорен к 10 годам лишения свободы за то, что выстрелил из танка в жилой дом в Чернигове? Ему отдал такой приказ командир танка (он же командир батальона) майор Леонид Щеткин. Казалось бы – зачем во время боя между танковыми подразделениями отвлекаться от течения самого боя и прицельно стрелять в дом?

Но для того, чтобы направить военных на конкретное военное преступление, которое можно точно и надежно зафиксировать, собрать доказательства и расследовать. В танковом экипаже трое. За один выстрел осудили одного участника преступления. А в артиллерийском дивизионе — сотни человек. Один залп по деревне – сотни соучастников. Пока артиллеристы задействованы только на поле боя и только против военных – у них одна мера ответственности. А когда они стреляли по гражданскому зданию, по жилью, и это жилье уничтожили — мера ответственности уже другая. А ключевой компромат на них – у командиров, в штабах. И они это знают.

Так работает российская преступная военно-политическая система: 1. Привлекают к преступлениям как можно больше рядовых солдат и младших офицеров — тогда они будут бояться за себя лично и, даже искренне ненавидя свою власть, будут не менее искренне эту власть. защищать.

2.Старшие офицеры и генералы при этом надеются избежать ответственности, потому что даже в случае плена они являются обменным фондом. Как в случае с упомянутым танкистом Куликовым: его – наводчика, исполнителя приказа – осудили; а командира танка, отдавшего приказ — обменяли. Я говорю не о том, что исполнитель не виноват. Я говорю сейчас о том, как работает система в целом.

Современная власть в России функционирует по правилам криминальной группировки. Один из главных принципов существования криминального мира – вовлечь в преступную деятельность как можно больше новых соучастников. Чтобы были «связаны».

Тогда они будут защищать не столько своих предводителей, сколько самих себя. ИСКРЕННО. Власти россии призваны довести ситуацию до того предела, чтобы соучастников военных преступлений в их армии были сотни тысяч. Плюс у этих сотен тысяч военных – миллионы родственников.

А свои попытки избежать персональной ответственности они будут называть «спасай россию». По крайней мере, так задуманы организаторами. Такова сама суть преступной системы. Эту систему следует исследовать, чтобы победить ее.

Алексей МАСЛОВ