> Какие могут быть итоги года?.. – вот уже несколько часов об этом думаю. И понимаю, что в этом году есть кое-что, чего я никогда не захочу забыть, – проявления необычайной человеческой доброты. Потому что есть люди, которые именно в худших условиях умеют вести себя как можно лучше. Я никогда бы не хотела забыть такое. Почему-то некоторые моменты очень впали в сердце.
Первый день войны, утро. Мы едва можем понять, что произошло, на улице гудит огромное количество транспорта в магазин очередь. Мы стоим в ней, у всех лица растеряны. Заходим в магазин, что-то покупаем из продуктов, а продавец (представляю себе, что у нее дома тоже дети, а она здесь пробудет до вечера) протягивает каждому то, что люди просят, и каждому говорит: «Все будет хорошо!». Никогда не забуду. Что могло быть хорошо в то утро? Да этот продавец!
То же утро, беру телефон, чтобы отписать сестре, потому что, видимо, волнуется там, в далекой Сибири. Но нет, она еще не читала новости. Вижу два сообщения (кто это так рано?) — два моих аспиранта, оба пишут одно и то же: «Как Вы? Без паники? Держимся!» Никогда не забуду, они действительно скрасили то страшное утро. Конец марта, выхожу во свой двор, ничего не вижу, у нас давно нет света, а на дворе снег. И на этом же снегу стоит монахиня из Елецкого монастыря, с которой мы едва знакомы. «Откуда Вы здесь?!» — «Через забор перелезли, не достучались. Мы автомобилем, вспомнили, что вы здесь где-то живете. Поехали к нам, потому что сегодня может быть прорыв с вашей стороны — военные говорят. Переночуйте в монастыре». Она знала, что мы не той Церкви, но «вспомнила, что мы здесь живем»…
Наконец нашли возможность вырваться из Чернигова – Едем, останавливают на блокпостах: «Добрый вечер!» Проверяют паспорта, смотрят в наши пустые испуганные глаза. – «Все будет хорошо!». Один военный проверяет мой паспорт и тычет мне в руки конфету: «Улыбнитесь!». Ох, дай Бог здоровья тому военному. Еще и мой паспорт…
Вырвались всем нашим уголком, пол улицы. Но куда? Есть друзья в центральной Украине, давно приглашали к себе, но ведь не весь уголок, а нас троих. Звоню им: «Елена, примете нас? Нас 18», — «Сейчас, спрошу у сестры» (слышу в трубку: «Иро, их 18, примем себе?». Ира где-то там далеко переспрашивает: «Навсегда? Ну, примем» ). Навсегда!.. Ведь кто знал, что будет с Черниговом… Приняли, так и поместили всех в своем доме вместе со своими детьми. Мы 40 дней прожили у них, и ни разу никто не поссорился.
Начало апреля. Живем в центральной Украине, а отец мужчины остается в Чернигове (не захотел уезжать). У него нет воды, тепла, нет света. Часто нет с отцом связи. Кого попросить добраться до него и хоть немного помочь? Звонит по телефону аспирант. «Володя, а Вы можете добраться до нашего дедушки?..» — «Могу, я велосипедом, между обстрелами. Доеду, передам пищи, передам воды…». Между обстрелами он дважды ездил через весь город к нашему дедушке и помогал ему. Между делом взял себе в нашем доме книг почитать — что еще делать между обстрелами?..
Возвращаемся в Чернигов, почти сразу едем на велосипедах (транспорта еще нет) в Институт истории. Такое впечатление, что здесь самые родные люди: обнимаемся с каждым, как вечность не виделись. Одна преподавательница обнимает нас и плачет: «Я так рада вас видеть! Я всех рада видеть, всех, потому что живы!»
А как обрадовался нам директор Института! Никогда не забуду, как он, узнав от секретарши, что мы вернулись, быстренько пришел в наш кабинет поздороваться, и мы сели пить чай, делились воспоминаниями, и я хорошо чувствовала тогда, что я дома. На самом деле мы не виделись именно вечность, потому что могли уже и не увидеться… Никогда не забуду.
Затем едем на Вал, смотрю вокруг себя и плачу: Вал целый, немного поврежденная Екатерининская церковь, видно на мостовой как разорвались снаряды. Но все целое. Я бы не знала, что так люблю Чернигов, если бы не испугалась, что могу его потерять…
И потом постоянно встречались добрые люди, лучшие в мире люди! Я не могу здесь всех перечислить, но знаю, что большинство из них стали нашими друзьями именно в этом году. Все эти ученые, с которыми я один или два раза пересеклась на конференции, вдруг вспомнили о нас и только и спрашивали, чем и как помочь. Мои дорогие студенты, которые постоянно беспокоились, жива ли, или у меня все есть, пытались просто поднять мне настроение, когда я загрустила из-за отъезда в Италию. Итальянские коллеги, которые приняли как свою, словно мы сто лет знакомы и только ждали, как бы нам встретиться. Итальянские студенты, так искренне сочувствующие нашей беде.
Близость смерти, близость потери, как лакмусовая бумажка, обнаруживает людей, у которых есть что-то от Неба. И вот оказалось, что вокруг нас таких большинство, и сейчас, когда год подходит к концу, я чувствую большую благодарность каждому из них. Мне даже кажется, что пока мы чувствуем благодарность, мы побеждаем врага, потому что остаемся живыми и людьми.
Светлана ШУМИЛО