Девятый год войны

Устала спорить (это не означает, что перестала спорить!!!) с теми, кто считает войну с 24 февраля и не добавляет «широкую войну» или широкомасштабное вторжение. Потому что это повторение русских нарративов. Посмотрите на заглавия украинских СМИ в марте. И на заглавия европейских. Это не потому, что за границей замечают войну лучше, чем в Украине: это точность и правильность формулировок, определений, названий. Чего так не хватает украинской журналистике.

Наткнулась на созвучное мне сообщение от @Diana Makarova. Не могу не поделиться:

«…вчера я разфрендила еще одну френдесу, которая написала натхненно и траурно: «Сто тридцать четвертый день войны…» — и дальше о своих переживаниях в войне, которая для нее началась в феврале 22-го года. Я их расфрендирую и выбрасываю подальше, тех, кто так пишет, говорит так и чувствует так. Я не перестану их презирать и более того — считать, что своей слепотой и безразличием к войне, которая годами шла на их земле, а они ее не замечали — именно этим они тоже поспособствовали этому последнему нашествию врага. Да, слепотой и безразличием. Ибо те, кто пропускал войну через сердце восемь лет до вторжения, никогда не напишет и не скажет так. Для тех, кто был в этой войне и с этой войной, вторжение – лишь очередной этап этого сражения. Именно слепым и безразличным кричали мы, что война – ревнивая сука. Что если ее не замечать, она начинает озабоченно суетиться и приходит к вашему порогу. И стучится в дверь. Война – самовлюбленная стерва. Ее нельзя не замечать. Не замечать войну небезопасно. Потому что однажды проснешься от стука в дверь. Спросишь – кто там? А в ответ кокетливое: – Это я, твоя война. Ну, здравствуй, дорогой. Не могу спать. Просто сегодня, в очередной раз, как и каждый день, задумалась — так сколько же их, пришедших на войну тогда, когда она реально началась, в 14-м — уже перешли в настоящую армию мертвых. Невозможную армию. И эти слова идут рядом со мной, они мне снятся, возможно, я еще и потому не могу иногда спать, хотя усталость одолевает – усталость восьми лет и четырех месяцев войны. Не говорите, что война началась в феврале 22 года. Этими словами вы наконец-то убиваете тех, кто погибал с 14-го по 22-й. Гибнул за вас. Убиваете их уже навсегда.

… «я все понял. ну наконец. вы нас не замечаете, потому что мы давно мертвые. мы все, на той тонкой красной линии, мы все сдохли еще в 14-м. пожалуй, там в вас война кончилась, и только мы не можем покинуть тот фронт, потому что мы армия мертвых, помолитесь за нас своим богам, только осторожно, потому что если мы уйдем с нуля, то все встретимся. …(Швейк)»

Татьяна МИРГОРОДСКАЯ