Без вести пропавшего бойца из Городни сестра узнала на видео из российского суда

Олег Мижгородский с супругой Натальей. Лето 2020 года 19 июля в южном окружном военном суде ростово-на-дону продолжилось судилище над 22 украинскими пленными, среди которых восемь женщин-поваренок. Пленников называют бойцами полка «Азов». Среди них 43-летний Олег Межгородский, городнянец.

Все обвиняются в участии в террористической организации и попытке насильственного захвата власти в части Донецкой области. Совсем с ума сошли решисты. В прошлом году в августе «Азов» в России официально назвали террористической организацией. И теперь подсудимым грозит 15 лет тюрьмы или пожизненное заключение.

Война застала в Мариуполе

— Начало вторжения застало нас с братом в разных городах. Я была в Чернигове, он в Мариуполе, — напоминает 35-летняя Ирина КИРИЧАНСКАЯ, сестра. — Раньше Олежка жил в Чернигове, работал водителем, развозил разные товары. В 2015 году ушел добровольцем в АТО. В 2016-м заключил контракт, служил водителем в одном из батальонов полка «Азов», впоследствии отвечал за материальное обеспечение.

Первый брак не заключился. В Донецкой области, где служил, познакомился со второй женой. Она вдова, ее старшему сыну 21 год, младшему — 13. Очень хотели девочку. Решили удочерить. Когда нашли 12-летнюю Наталочку, выяснилось, что у нее есть еще пятилетний братик Слава. Он с инвалидностью, проблемы с почками. Решили не разлучать детей и усыновили обоих. А впоследствии родился Саша, ему сейчас четыре года. бойца из Городни сестра узнала на видео из российского суда» />

На фото: Олег Межгородский с детьми

30 августа 2021 года у брата закончился контракт, уволился в запас.

Жила их семья хорошо, в частном доме в Мариуполе. 24 февраля в прошлом году говорила с братом. Сказал:

«Разговаривал со знакомыми военными, заверили, что через десять дней все закончится. И все должно быть хорошо.

Конечно, мы переживали друг за друга. Я беременна в Чернигове, он там под обстрелами и бомбардировками. Родила ребенка 5 марта в бомбоубежище роддома. И хотя у дочери было всего два килограмма 460 граммов, на следующий день нас муж забрал. Потому что в роддоме никого не оставляли. Сказали: «Можешь ходить? Так иди».

Еще раз говорила с Олегом 14 марта.

«Ир, мы в аду. Нет пищи, воды, света. Нас бомбят со всех сторон. В дом прямое попадание. Сидим в погребе,   доедаем морковь и свеклу», — сказал. А я ему: «Поздравляю, у тебя родилась племянница». Он плакал от радости.

«Я в СИЗО в Донецке»

— 26-го брат меня набрал. Говорили меньше двух минут. Сказал, что воды нет — раньше они ходили за ней на какой-то ручей, — запасы в погребе кончились. И связь оборвалась.

10 апреля мне на телефон поступило сообщение: «Здравствуйте, ваш брат Мижгородский Олег Дмитриевич задержан в порядке ст.128 УПК ДНР и находится в г. Донецке. Следователь». Номер телефона русский. Сколько я его не набирала, никто не отвечал.

Уже потом от жены брата узнала, что из погреба они с детьми перешли жить к знакомым. 31 марта на улице была зачистка. днровцы вошли во двор, при детях надели Олегу мешок на голову и повели. Его кто-то сдал, потому что пришли целенаправленно за ним. Местные же раньше видели его в военной форме. А то, что уже семь месяцев, как уволился из войска, никого не интересовало. Жена не знала, что делать. Через некоторое время сообщили, что его якобы расстреляли.

– Сколько не писали тому следователю, ответа не было. Мать, отец и я от неизвестности места себе не находили. Поэтому с этим сообщением пошли в полицию. Написали заявление, сдали тест ДНК. Нам сказали, что это обязательно, если человек исчез. Мать звонила на горячую линию 1648 г. (номер Национального информационного бюро по вопросам военнопленных и других лиц, взятых в плен, заложников, пропавших без вести и погибших в результате российско-украинской войны. — Авт.). Обращались в координационный центр штаба по вопросам обращения с военнопленными, «Красный Крест», все организации, которые только могли нам хоть как-то помочь. Но всюду получали один и тот же ответ: Нет доказательств. Где видео, где фото?»

А откуда нам было взять эти доказательства? И ни в какие списки и реестры его не вносили. Пытаясь преодолеть ситуацию, мы продолжали обивать пороги разных инстанций.

Параллельно своими силами в интернете искали и среди живых, и среди погибших. Хотя это должны были делать соответствующие службы, к которым мы обращались. За это время мать, ей 62 года, научилась пользоваться Интернетом, искать информацию в социальных сетях. К поискам приобщилась и дочь Олега от первого брака (она замужем, живет в Киеве). Мы жили надеждой.

— Олег снился? Просил: «Найдите меня»?

— Матери снился в темноте, из которой не возвращается. Мы бросались в крайности. Даже к ясновидящим обращались. Каждый из них рассказывал по-своему. Но все сходились на том,   что жив, но ему очень тяжело и он тяжелоболен.

— Спрашивали, вернется ли домой?

— Отвечали: «Вы увидите его».

— Так и в соцсетях можно увидеть. А чтобы встретиться наяву, никаких намеков, когда это произойдет.

И вдруг в августе Олег позвонил жене. Она поначалу не узнала его голос. Сообщил, что в СИЗО в Донецке. Им не дают ни воды, ни еды. А ежедневные допросы с пыткой — то страшное. Он весь сине-желтый от синяков. Чувствует себя плохо

Продолжили доказывать, что он действительно в плену

Однако бесполезно. Мать написала его адвокату: «Здравствуйте. Я мама междугородского Олега Дмитриевича, пишу вам снова. Помогите нам, пожалуйста. Лекарства не приняли, сказали, нужно разрешение и назначение врача из СИЗО. Пожалуйста, помогите моему ребенку.

Адвокат ответил:

«Можете помочь его жене оплатить мои услуги на следствии и суде. Думаю, что тогда у вас появится моральное право. После этого мы собрали тысячу долларов и переслали невестке.

14 июня было первое судебное заседание над азовцами.

А 28 июня в интернете я наткнулась на видео из зала суда. На нем все  пленники за решеткой выглядели истощенными, словно их привезли из концлагеря. Не узнала брата. Поняла, что он, когда сам себя назвал. В Олеге до войны было 115 килограммов, осталось где-то 50. Нога забинтована, осунулся. Удалось связаться с новым российским адвокатом Олега. Тот рассказал, что на первом заседании брата не было из-за проблем со здоровьем. Началась гангрена, поломанные ребра, вывихнутая рука. Ходит на костылях, потому что нога в очень плохом состоянии. Из зала суда его забрали с высокой температурой.

(function (w, doc) { if (!w.__utlWdgt) { w.__utlWdgt = true; var d = doc, s = d.createElement('script'), g = 'getElementsByTagName'; s.type = 'text/javascript'; s.charset = 'UTF-8'; s.async = true; s.src = ('https:' == w.location.protocol ? 'https' : 'http') + '://w.uptolike.com/widgets/v1/uptolike.js'; var h = d[g]('body')[0]; h.appendChild(s); } })(window, document);